TƏRCÜMƏLƏR

Герой-враг

Одному народу – герой,

Другому народу – враг.

Герой сказки одной –

Враг той же сказки. Итак,

Ни героя быть не должно,

Ни врага, должен быть на земле

Простой человек, но

Помнящий о завтрашнем дне.

Мода

Пока в моде зелёный военный мундир,

Дамы и господа, не надейтесь на мир.

Мой молочный брат

Мой отец дорогой и нежная мать,

Может быть, спят спокойно в могилах, в земле.

Но брат мой молочный, родимые очи,

Гниёт на каких-то рынках в Москве.

Пинков давала судьба ему часто,

Он рвался вперёд – толкали назад.

На Родине милой, жалкой, горластой

Он знал лишь угрозы, был страхом объят.

Всем сердцем в весну на Куре он влюблён,

Но увидеть её всё ему недосуг.

Я знаю, никто больших, чем он,

В снежной России не ведает мук.

Скучает он по аромату гвоздик.

Не постыдна любовь, не грешна та тоска.

Даже если от нас с тобой он отвык,

Не забыть ему запах полыни никак.

Бедняга, он нам ни свой, ни чужой.

Его сердце увяло, а годы бегут.

Бог знает, и я в том поклясться готов:

Там нет ему отдыха, работы тут.

Он звонит, обещает приехать порой,

Дни, месяцы, годы – его нет и нет.

Я не скажу, не узнает он сам:

У беженцев дом его вот уж пять лет.

Время не просто идёт

Осень увяла… мороз сковал зиму, лют,

Прилетевшие ласточки гнезда себе вьют.

А теперь вот весна потихоньку цветёт и цветёт,

Время бежит иль летит… Время не просто идёт.

Теперь

Ветер на час, а может, на миг

Позволяет забыть о жизни былой.

Пугает листву, гонит воющий крик

Её во вчера, всё заполнив собой.

Просто ради забвения вдаль глядишь,

Взгляд застыл, уцепившись за сук.

Только я,

Только осень,

Мысли о том лишь, что видно вокруг.

Человек

Человек – это дар небес,

Благословляй каждый лик.

Он чудо, чудо из чудес,

Он могуч и велик.

Скажешь: дёшев – цена ему грош,

Дорог – цены нет вовек.

За спиной у него встаёшь –

И полубог человек.

Откровение – каждый малыш,

Клад для нас – каждый старик.

Сердце каждое – дверь, постучишь –

Навстречу откроется вмиг.

Моя детка подле меня

Росистый весенний луг –

Сямяни огромного круг.

Руки луж и запруд

Травы к груди своей жмут.

Чистая тучка парит,

Будто в небе шатер разбит,

Подпираю его я, платан,

Дуб, граб и каштан.

Бутончики всё быстрей,

Распускаясь, взлетают с ветвей.

Воробьи чирикают вздор,

Кокеток взъерошенных хор.

Тысячи малюток-цветов,

Розовых, пёстрых голов…

Шевелятся на ветерке,

Дрожат они в холодке.

Со склона скалы, из щелей,

Из всех трещин камней

Прозрачные капли текут,

И мхи светятся тут.

Пчела довольно жужжит,

Верно, нынче сезон открыт.

Медовый месяц, и рой

Дружно влетает в строй.

Моя детка подле меня,

Она здесь – здесь останусь и я.

Ожидая

Лишь ждать тебя осталось теперь,

Слышится только «тик-так» часов.

То, чего нет в старом доме моём,

Я радушьем своим заменить готов.

Время проходит, но в дверь не стучат,

А ведь надежду несёт каждый стук.

Не знаю, что делать, пока ты придёшь,

Как пережить это время разлук.

Птицы

Ото сна не будильник пусть будит меня,

Открывают не гимн мне, не марши глаза,

А в цветущем саду, друг друга маня,

Поющих, щебечущих птиц голоса.

Как покойник, что саван снял

Мне показалось, что я только что

Встать после болезни смог.

Или что я только что отбыл

Десятилетний срок.

Мне показалось, что я только что

Вернулся с войны домой.

В воздухе, траве и воде

Моё сердце ищет покой.

Ведь кто-то только и ждёт, чтобы встать

После болезни, пойти.

Десятилетний тюремный срок

У кого-то ещё впереди.

Кто-то не может, словно герой,

В грудь себя гордо бить

И ждёт не дождётся конца войны –

На прежнюю работу ходить.

Кто-то бродить устав, почернев,

Вернётся из стран чужих.

Бедняга, по крайней мере, всегда

Дойдёт до дверей моих.

Что же тогда я медлю, стою?

Кровь, смерть, чужбину я знал.

Теперь я хочу цену жизни узнать,

Как покойник, что саван снял.

Тысячелетие

На развилке тысячелетий стоять мне, стих –

Пожеланья на тысячу лет на устах моих.

Пусть в этом тысячелетии, как и теперь,

Светит Солнце и утру открывает дверь.

Пусть земля, море, звёзды живут тысячу лет,

Живут тысячелетние Гималаи, Кавказ, Тибет.

Пусть мир остаётся как есть и не знает скорбей,

Пусть хватает ему месяцев, недель и дней.

Мне тысячу лет не жить, о преемник мой,

Пусть и это тысячелетье проживёт край родной!

Прогулка

Устав, я сел, сомкнул очи без сил,

У Бога море и чёлн попросил.

И увидел, что по морю в лодке плыву,

Плыву не во сне, а наяву.

На берегу – серых скал гряда,

Сыплю я чайкам корм иногда.

Белоснежное облако над головой

Велит позабыть всё на миг-другой.

Если море узнает, что ты в синь вод

Влюблён, то усталость твою уймёт.

Слышен голос: «Бескрайнее море, та

Голубая равнина и чистота –

Твои». Шепчут воды: «Плыви вдаль, нет

Ни прибоя, ни волн, плыви вдаль, на свет…»

Я, глаза открыв, моря, вод не нашёл,

Но, признаться, отдохнул хорошо.

Знаешь ли ты

Окончен рабочий день, ты на дверь всё глядишь.

И кто ни покажется там, тебе кажется мной.

Исчезли все звуки, на старых лестницах тишь,

Как заходящее солнце, гаснут лампы одна за другой.

И телефон устал, он дремлет уже поди,

Ты всё не уходишь, ты продолжаешь ждать.

Сколько раз твердил я тебе: допоздна не жди.

Но ты не меняешься. Что еще могу я сказать?

В тучах небо, и дождь тебя стережёт,

На листопад в переулке смотришь ты из окна.

Повторяешь: ещё немножко, сейчас он придет.

А сторож ворчит: когда же уйдет она?

Тяжело шагаешь, пытаешься плащ натянуть,

Забывая о зеркале, ты не расчешешь волос.

Моргаешь глазами – или ещё подождать чуть-чуть?

Руки-ноги застыли твои и мысли вразброс.

Идёшь вниз по лестнице, что родной стала мне,

Наверно, в морщинках лба твоего атлас.

Я знаю всё это, и всё же меня рядом нет.

Знаешь ли ты, сколько дел

                                                               у меня сейчас?

***

Под сухими листьями тень моя,

Снова весь двор пропах той листвой.

Жёлтые-жёлтые письма твои

Перечёл я осенней ночной порой.

Солнца желток и долька луны,

Вместе с листвой улетели прочь.

Пожелтели и пальцы мои –

Столько я выкурил в эту ночь.

Голубой подарок

Оставили мы водоросли воспоминаний

Там, где крушат удары волн утёсы.

Пока нас время в будущее шлёт в изгнанье,

Пусть память пеной омывается белёсой.

Коль время мы найдём вернуться к тому пляжу,

Пробудят ли в нас воды голубые дух тех дней?

Наверно, берегу ни ты, ни я не скажем:

«Верни подарок нам наш голубой скорей!»

Весна

Облако, что зимовать осталось,

Теперь на стороне весны.

Дуб окоченевший старый

Теперь на стороне весны.

После зимней спячки глубокой

Вышел медведь из своей берлоги,

Решила зима его больше не трогать,

Теперь он на стороне весны.

Почки, что на ветвях набухают,

Ласточек в небе летящие стаи,

Родная бабушка моя больная

Теперь на стороне весны.

Солнце, видя меня тепло одетым,

Видя, что я моргаю от света,

Шерстяную рубашку сняло с поэта,

Теперь оно на стороне весны.

Когда недорого стоила смерть

Когда недорого стоила смерть,

Мои мать с отцом из жизни ушли.

Врагами нам были небо с землёй,

И злыми были врагами они.

Не держали мы траур так, как положено,

Не рыдали громко, не звали: Боже!

И гробов не обнимали тоже,

Когда тени на лица наши легли.

Обычные люди, обычное дело,

Не жертвы и не шахиды смелые,

Красная кровь на саване белом.

И было нам по тридцать в те дни.

Благословенным не стал

Ты не пришла, и праздник мой

Благословенным не стал для меня.

В моём сердце пусто, новой мечты,

Новых желаний нет там у меня.

Сколько радостей в жизни было моей –

Не нужна ни одна, всё тщета для меня.

Это не сердце, это в груди

Камнем застряла беда у меня.

Памяти одной дружбы

Предатель оказался дорогой мой друг.

О сердце, злая весть тяжка, как камень.

И если кто-нибудь мне утешенье принесёт,

Я за него схвачусь обеими руками.

Когда он пропадал, давился я тоской,

Я говорил: лети же, два крыла своих раскрой.

Когда воспоминанья овладеют мной,

К его подарку просто прикоснусь губами.

Теперь я больше не тоскую по нему

И в гости не хожу, мне это ни к чему.

А что при встрече делать, не пойму.

Как мне вести себя, что будет между нами?

 Утро

Я видел: из рыхлых туч

По капельке дождь сочится.

Я видел, как раньше солдат

Просыпаются птицы.

В цветке видели облака,

Бабочка в порыве ветерка,

А Господь в ангеле, как

Успела душа утомиться.

Истоптались следы и пути,

Слова, что смогли мы найти,

Ждут глупцы, что должно прийти

Время миру измениться.

След от пятна

Я совесть износил,

                                и сильно запятнал.

Стирая пятна, я свою же жизнь измял.

Но пятнышко одно

                               не смог свести на нет.

А от отмытых пятен

                               остался ясный след.

Дождь и ветер

Дует ветер,

Ветки деревьев

Схлестнулись и стали драться.

Мокрые ноги дождя

Заплетаются в танце.

И я внезапно попал

Под дождь проливной и ветер.

Я не птица, чтобы ютиться

В маленьких дуплах этих.

Протекают деревья везде,

Словно в дырках зонты.

Лужи со всех сторон,

На штанинах грязи следы.

Из ветра я воду пью,

В воде жизни запах и сок.

Родная, не страшен дождь

Тому, кто уже промок.

Уговор

Уговор был меж нами – если повздорим,

Пусть это будет лишь сном через час!

Будь что будет, единственная, коли в ссоре

Всего один час – это выход для нас.

Худо-бедно, но мы уговора держались,

Через час сходили обиды на нет.

Мы видели, как времена менялись.

Родная, хвала нам – тебе и мне!

Я в будущем живу

Был для Адама с Евой будущим мой век,

И я  в их будущем живу себе сейчас.

Живу я в будущем отца и деда своего,

Рождаются младенцы и цветы здесь каждый час.

Деревья у меня узнать хотят про возраст свой,

Листва деревьев упадет в сухой арык.

Теперь летает над моею головой,

Кружится ворон – трехсотлетний он старик.

Словно лунатик, я не сплю, напополам

Ночь эта долгая мной вновь разделена.

Как имя новое моё – для поколений гид,

На небе слитком золота, вечно юна, луна.

И те, кто спит, поверит в сны теперь.

Что сон – обман, известно только мне.

На самого себя сквозь вереницу лет

Гляжу из детских фотографий на стене.

А на меня уж прошлое ползёт со всех сторон,

И я на карты полустёртые смотрю.

Мне достается только половинка дня,

Другую прошлому – воспоминаньям отдаю.

Небесный гром – звук ниоткуда в никуда,

Потрёпанные звуки прошлого в ветрах звучат.

Что Юлий Цезарь, Чингисхан, Тимур?

Бессильны предо мною полчища солдат.

Я документы старые свои швырнул в огонь.

Как деньги мёртвые, не жалко их ничуть.

В стольких походах был музей конечный пункт,

Словно на кладбище ведущий путь.

И будят улицу безмолвную шаги,

Проснётся солнце тоже, слыша звук шагов.

И тень моя, вчера смешавшаяся с тьмой,

Возникнет этим утром рядом вновь.

Время бумаги и пера

Пусть ночи добро принесут –

Теперь бумаги с пером

Время настало, и тут

Вдохновенье приходит в дом.

Лишь ночь, и только лишь я,

И я бью себя в грудь.

Началась работа моя,

Мой труд – это радость и грусть.

Я слова заколдую и их

Свяжу вместе концами вмиг.

Гляжу на себя: то юн,

То вдруг глубокий старик.

Даруют мне титул во сне,

Хвалюсь я, струится мой смех.

И сердце бьётся моё

Вместо влюблённых всех.

Каракули мыслей рука

Ведет, не забыв ничего.

Готово к сраженью перо,

Белый Лист – поле битвы его.

Мысли строка за строкой

Чтобы упасть, летят.

Перо выживает вновь,

Словно последний солдат.

Раскрывает тайны перо,

Что-то я стал терзаться вдруг.

Выходят из ночи слова,

Идут на свет и на звук.

Что принести тебе

Я лишь зашёл передохнуть, родная,

Ты успокоилась, услышав голос мой.

Я знал уже и снова понимаю,

Что быть никак нельзя тебе одной.

Гляди, как стрелка на часах нетерпелива,

Прошу тебя, не будь похожа на неё.

И ненадолго отпусти, дружок мой милый.

Что принести тебе, сокровище моё?

Имя Человека

Земля иль небо все поглотят имена,

Как затерялись имена далёких предков.

Так, надпись древняя на старенькой стене

Под штукатуркой прячется нередко.

Кто создал это, кто разрушил то,

И вспомнят ли о том моря и горы, солнце?!

Забудутся все имена в конце концов,

Одно лишь имя Человека остаётся.

Эта чинара

Мне в душу запала эта чинара,

К её жёсткой коре я лицом прислонюсь.

Может, я обладаю целительным даром,

Я к рубцам её рукой прикоснусь.

Её тень хороша, коль в тени оставаться,

Куда мне, ведь я место знаю своё.

А с жизнью придётся вдруг распрощаться –

Я верёвку возьму и приду под неё.

Поэт

Несколько пчёл, за ними идя,

Дразнит он молнию, дива, орла,

Не знает, что руки у Смерти зудят,

Когда людей не душит она.

Разве он с солнца лучами сплетён,

Что бурными сердцем и кровью гоним?

Разве племянник он Богу, он,

Играющий с Богом, дядей своим?

Кто же не знает сударыню Смерть –

Ни дома, ни привязанностей нет.

Но поэта учительская Божья плеть

Не тронет, ведь Бог – тоже поэт.

Кошки-мышки

Мышку выследив, кошка её поймала и в пасть,

Она вечно мышей ловила, съедала и шасть.

А теперь кошка с мышкой играет. И вот,

Станет для мышки последнею норкой кошачий рот.

Несут развлеченья одних смерть другим – пустяк –

Так было вчера, есть сегодня,

                                                               будет завтра так.

Одинокий дождь

Льёт одинокий дождь,

                               из домов не выходит народ,

Дождь этот смывает пыль

                               звёзд на земле сырой.

Вошёл только что я в дождь –

                               реку, что с неба течёт,

Не зная лишь, какова

                               ширина и длина реки той.

Черное и белое

Ты – это черный цвет,

Я – это белый цвет.

Ты не теряешь сил,

Я души не теряю свет.

Звонок

Позвонил сообщить, что на свете еще живу я,

Что уже по этому дню своему тоскую…

Счастливый

Вошёл ты в комнату, в ней девушка сидела,

Роз аромат окутал комнату тогда.

А кто она, чем занимается –

Твоё ли это дело?

Ведь ты не ради девушки пришёл сюда.

Вот стало в голове твоей чуть-чуть яснее,

Чуть-чуть согрелось сердце бедное твоё,

Коль есть что вспомнить доброго, то вспоминай скорее,

Счастливым миг побудь и хватит, всё!

Первое место – совсем не предел

Первое место – совсем не предел,

Может, никто о том и не знает.

У того, кто на первом месте застрял,

Просто сил дальше идти не хватает.

Воитель все земли свои проиграл,

Лишь могила осталась ему на свете.

Завтра сегодняшний станет рекорд,

Возможно, десятой ступенью к победе.

Скиталец, бредущий в морозной ночи,

Будет согрет угольком-луною.

Гробы найдут свой последний приют,

Развернутся дороги передо мною.

Короче становится днём моя тень,

Удлиняется вновь она вечерами.

Своё прошлое выиграл я только что,

Это тоже игра, что ведёт кто-то с нами.

Сорок дней свадьбы вмещаются в день,

Всё короче день ото дня расстоянья.

Оставляя цепочку новых следов,

Я по собственной воле отправлюсь в изгнанье.

Лицом к лицу

Ни много ни мало – пятнадцать мне было,

Когда показалось мне – мир очень стар.

Наверху нашей улицы я вдруг без силы

Потащился, потряс меня этот удар.

Знобило меня, повторял я: О Боже!

Я ноги к земле прижимая ходил.

Моргал я растерянно и тревожно,

Ресницы сомкнуть не хватало сил.

Мелкие почки в зеленом платье

В испуге с ветвей приподнялись едва.

Чьё же меня настигло проклятье,

Чьи же это сбывались слова?

Может, был вестью весенний день вздорный

О бурной жизни грядущей моей?

Дьявольскому приказу покорный,

Навис надо мной хоровод теней.

Не уносил меня ветер, как прежде,

Уцепиться за облако мне не дано.

Хоть гонцом стало сердце мое, от надежды

Не приносило вестей мне оно.

Мыслей моих поменялось теченье,

Бок о бок Ложь, Правда, Чудо и Бред.

Что стороны света, три измеренья? –

Я лицом к лицу с жизнью в пятнадцать лет.

Если закрыты истины двери

Мои руки – канаты: узлами свяжите –

Развязаться придется и крепким узлам!

Если закрыты истины двери,

Сломайте, они откроются вам!

Когда мне придется столкнуться  с зимою,

Когда ее снег будет в пядь глубиною,

Когда мне лицо морщины покроют,

Пройдет через сердце мое черный шрам.

Счастье и беды ты нам посылаешь.

Что, Аллах, ты со смертью моей обретаешь?

Ты тем лишь могилу одну заполняешь,

В мире ж места прибавится новым жильцам.

Тяжесть

Время года невдомек горшкам цветочным.

Стог зимой как осенью желтеет. А луна

Тяжестью на небо иль на море давит,

Иль на реку, где купается она.

Как рыбацкие заброшенные лодки,

Брошены на берегу мои следы.

Мне порою тяжесть падает на сердце,

А порой ей руки-ноги налиты.

Тени на земле ль опорой служат птицам,

В миг, когда они взлетают ввысь?

Ты не знаешь: вверх ли лестница стремится,

Или, может быть, стремится вниз?

Встречи новые и без конца поездки

Снова испытать хотят меня.

Гонит с места и на место и не знает,

Где меня оставить, мать-земля.

перевод с азербайджанского Ниджата Мамедова